Ледяной страх охватил мои мышцы. Я моргнула. Трижды моргнула.

Я снова вспомнила маму. Еще одна черная, скользкая форма скользнула мимо фиолетовых губ, по ее сливовой щеке на кафельный пол. Она извиваясь двигалась прямо ко мне.

Из моей груди вырвался крик, и я отпрыгнула назад, упав на задницу.

Червь прыгнул на меня, быстро и решительно.

Но прежде чем он достиг цели, червь соскользнул в канализацию, оказавшись на полпути между мной и безжизненным телом моей матери.

От грохота двери меня снова пронзила дрожь, и я рывком поднялась на ноги, когда в уборную вбежала Джейда.

— Лилия? Ты в порядке? Я слышала, как ты кричала.

Нос щипало от слез, я покачала головой, не в силах подобрать слова.

Нахмурившись, она осторожно подошла ко мне, сканируя глазами комнату.

— Что случилось?

— Нам нужно кому-то позвонить, — сказала я, указывая в сторону кабинки.

— Кому позвонить? — Она повернулась в ту сторону, куда я указала. — Лилия? Ты в порядке?

Я перевела взгляд обратно на кабинку и ничего не обнаружила. Ни единого следа того, что там кто-то был.

— Я... — Унижение пылало на моих щеках, когда шок от реальности накрыл меня. — Я ... — Мой разум метался в поисках причины, чего-то, что могло бы отвлечь меня от мысли, что я сошла с ума.

Джейда переступила через мои ноги и выломала дверь соседней кабинки, отпрыгнув с криком назад.

— Какого черта!

Мой пульс участился.

Неужели она тоже их увидела?

Зарывшись носом в руку, она зарычала и отступила назад.

— Подожди... Я... Я сейчас позову кого-нибудь. Просто подожди.

Нахмурившись, я поднялась с пола, когда она вышла из туалета, и заглянула в кабинку рядом с той, где я видела свою мать. На поверхности воды в туалете плавал клубок темного меха с длинным голым хвостом. Крыса.

По крайней мере, это объясняло запах.

Из меня вырывались тяжелые вдохи, когда я прислонилась к стене напротив кабинки и снова сползла на пол.

Тяжелый груз произошедшего ослабил мои ноги. Леденящий холод пульсировал в моих конечностях и груди. Без сомнения, у меня был приступ паники, потому что холодное, липкое чувство, словно ледяная вода, заполнило мои легкие, и я была уверена, что если бы я не села, то потеряла бы сознание.

Закрыв глаза, я дышала через нос, считая до четырех. Сквозь непрекращающийся стук крови в ушах я слышала спокойный голос Джейды, которая звонила в службу поддержки.

Сильная тошнота подступила к горлу, но я подавила желание опустошить свой желудок. Кислота обожгла мои ноздри, и я крепко зажмурила глаза, тяжело дыша через нос.

Осмелившись поднять глаза, я уставилась на пустую кабинку, ненавидя себя за то, что в присутствии коллеги сорвалась на очередной приступ. На шатких ногах я снова поднялась, и, к счастью, прежняя тошнота отступила. Дыхание через нос помогло.

На шее я сжимала маленький флакончик с прахом моей матери, который я носила, подвесив к старым четкам, которые она обычно держала в кармане. Это было глупое суеверие, о котором мне однажды рассказала мама. Она всегда носила кольцо моей бабушки, подвешенное на ожерелье. Когда я спросила, почему она постоянно носит его, она ответила, что мертвые никогда не причиняют вреда тем, кто носит что-то принадлежащее им. Я даже не верила в Бога, но моя мать верила, и какая-то часть меня чувствовала себя обязанной хранить четки по этой причине.

Я вздрогнула, когда дверь снова распахнулась.

Джейда шагнула внутрь, сохраняя дистанцию.

— Я позвонила в службу технического обслуживания. Они уже спускаются. Ты в порядке? — Ее успокаивающий голос напомнил мне голос моей матери. В свои двадцать три года она была всего на несколько лет старше меня, но жизнь, казалось, изрядно измотала нас обеих.

— Думаю, да. Просто... немного нервничаю.

— Нет, милая. Я имею в виду, с тобой все в порядке?

Я знала, что она имела в виду. Сейчас меня от всего передергивало. Кто знает, что спровоцировало этот приступ в тот раз. Может быть, запах. Может быть, я увидела крысу и восприняла ее как нечто совершенно иное. Такое случалось не в первый раз. Джейда была свидетелем нескольких случаев, когда я видела то, чего не было.

— Я буду в порядке. — Эти четыре слова стали моей мантрой за последние четыре года.

Я буду в порядке.

По большей части, со мной все было в порядке, за исключением тех случаев, когда что-то вызывало воспоминания.

Или иногда я видела галлюцинации своей матери.

Но была ли я в порядке?

Думаю, это еще предстоит выяснить.



ГЛАВА 3

ЛИЛИЯ

Поездка в метро после работы — это отстой. Ехать в метро после того, как я увидела свою мертвую мать на работе, было совершенно ненормально. Хотя Джейда убеждала меня уйти на час раньше, чем обычно, я задержалась, чтобы не нагружать ее работой.

Я так и не удосужилась рассказать ей о галлюцинациях, хотя она была скорее другом, чем коллегой. И когда я говорила о смерти матери, я никогда не упоминала о черных червях у нее во рту.

В основном потому, что у меня было плохое предчувствие, что их тоже не было.

По словам отца Би, Коннора, моя мать перерезала себе вены той ночью. История гласила, что Би в конце концов вышла из своей комнаты и обнаружила меня в отключке на полу в ванной, а маму в ванне с перерезанными запястьями. Она вернулась в свою комнату и позвонила Коннору, а когда он пришел, она уже пряталась под кроватью, трясясь и бормоча про себя.

Но в этой истории была сюжетная дыра. Пустота, которая так и не заполнилась после долгих лет попыток вспомнить подробности той ночи. Я не могла припомнить, чтобы мама резала себе вены. Естественно, я бы запомнила такое жуткое зрелище.

Когда я настаивала на том, что видела, как черви вытекали из ее рта, Коннор отрицал их наличие и предъявил заключение судмедэксперта. В отчете причина ее смерти выделялась на фоне всех других ужасных подробностей: сильная кровопотеря в результате самоубийства. Именно тогда я впервые попала в темноту своего сознания, где не могла доверять себе. Туда, где реальность и кошмары смешались.

Через несколько месяцев я обратилась к нашему семейному врачу, чтобы спросить о паразитах, и он возразил мне, сказав, что никогда о таком не слышал. Что как мне показалось, вполне логично, если бы я их выдумала. Поиски в Google тоже ничего не дали о паразитах, а во всех медицинских журналах, которые я читала, не было тех осложнений и развития симптомов, которые я отмечала во время болезни моей матери.

У меня не было другого выбора, кроме как признать, что я их себе придумала. В конце концов, травма может наделать много дерьма в голове человека.

К тому времени, когда я, наконец, ушла с работы, я чувствовала себя так, будто пробежала мысленный марафон. Я все еще не до конца соображала, поэтому сегодня в метро чувствовала себя по-другому. Более пугающее.

Чуть позже полуночи единственным открытым маршрутом была красная ветка, и кроме того, что там пахло мочой, там было малолюдно. Единственными людьми на улице были наркоманы и посетители баров, некоторые из которых сидели без дела или спали. Ковингтон был не самым худшим городом в стране, но уж точно не самым безопасным.

Сильная вонь мочи, застоявшаяся от июльской жары, была лишь незначительным отвлекающим фактором, хотя и отвлекала от волнения, все еще бурлящего в моей голове.

Проблема была в том, что я мало спала. Это был порочный круг. Меня мучили ужасные кошмары, которые не давали мне уснуть больше чем обычному человеку. Из-за этого мне иногда мерещилось всякое. И порой по тому, что я видела, трудно было определить, бодрствую я или сплю.

Закрыв глаза, я делала глубокие вдохи, сжимая четки. Когда я наконец открыла их, то поймала на себе пристальный взгляд пожилого мужчины напротив меня. Судя по седине в бороде и волосах, ему было около сорока лет. Бледно-белая кожа свидетельствовала о том, что он не часто бывает на солнце. В вагоне была еще только одна женщина, лет шестидесяти, которая лежала без сознания в углу. Остальные люди, разбросанные по вагону, были мужчинами.